Святой Дух — наша Небесная Матерь

У каждого человека есть Бог, Отец Его, и Святой Дух, Матерь его.
(Афраат, IV в.)

Игнорирование женских образов, к которым Бог прибегает, говоря о Себе в Писании — ошибка; возможно, именно она и порождает другую ошибку — «феминисткие» или «инклюзивные» переводы Библии. Настроение, породившее такие переводы, основано на недоразумении. Бог не «мужчина» в том смысле, что Ему вообще бессмысленно приписывать биологический пол, будь то мужской или женский. Переписывать библейское «Отец» как «Отец-Мать» так же странно, как перписывать «забудет ли женщина» как «забудет ли женщина-мужчина».
(С. Худиев)

Согласно православному вероучению, Божественные Ипостаси едины во всём, а отличаются иным образом бытия¹. В некотором роде вполне корректно рассмотрение мужественности или женственности как иного образа бытия одной и той же человеческой природы.
(…) Св. Мефодий Патарский (кон. III в.) первым определил образ Божий в человеке как образ Триединства Божественных Личностей, отображённый в отношениях человеческих личностей разного пола: нерождённый Адам есть образ Отца, рождённый его сын есть образ Сына и Слова Божия, а происшедшая из него Ева означала исходящее лицо Духа Святого (Фр. Х). То же утверждает прп. Анастасий Синаит (VIII в.): «Потому Бог и не вдунул в Еву дыхание жизни, поскольку она есть образ Святого Духа — дыхания и жизни, и поскольку ей надлежало, посредством Святого Духа, воспринять Бога»²
(Ю. В. Максимов)

В каком-то отношении Бог похож на мужчину, в каком-то — на женщину, или, вернее, какие-то Его качества лучше отображаются в мужчинах, какие-то в женщинах. Различия между мужчинами и женщинами гораздо глубже собственно биологических — они призваны отражать разные грани славы Божией. И святые мужи и святые жены уподобляются Богу — но по-разному. Иоанн открывает нам те грани славы Божией, которые не может открыть Мария; Мария — те, которые не может открыть Иоанн.
При переводе «Руах» на наш «Дух» мы кое-что упускаем.

Бог эмоционален; Его можно огорчить, нас просят этого не делать.
Эту эмоциональность Бога Библии важно отметить перед лицом современного сползания к безличным представлениям о высшей реальности. Высшая реальность теософии и New Age безлична; даже внутри Церкви распостраняются учения, размывающие веру в личностного Бога и проповедующие скорее философское «высшее благо», нежели живого, личностного, судящего и спасающего Бога Пророков и Апостолов.

Игнорирование женских образов, к которым Бог прибегает, говоря о Себе в Писании — ошибка; возможно, именно она и порождает другую ошибку — «феминисткие» или «инклюзивные» переводы Библии. Настроение, породившее такие переводы, основано на недоразумении. Бог не «мужчина» в том смысле, что Ему вообще бессмысленно приписывать биологический пол, будь то мужской или женский. Переписывать библейское «Отец» как «Отец-Мать» так же странно, как перписывать «забудет ли женщина» как «забудет ли женщина-мужчина».

История понятий

Слово «Дух» — женского рода в древнееврейском (rūᵃḥ) и арамейском (rūḥā) языках. Так, в Быт. 1:2 буквально говорится, что Дух, Руах Элохим, «носилась над лицом вод».

Этот факт привлекал внимание толкователей. Часто говорят о том, что Дух Божий согревал первозданное творение подобно тому, как птица нежно согревает своих птенцов. Это рассуждение, вошедшее и в знаменитый «Закон Божий» протоиерея Серафима Слободского, восходит к «Беседам на Шестоднев» Василия Великого. Святитель Василий ссылается здесь на некоего сирийца, в котором традиция очень рано признала преподобного Ефрема Сирина.

В самом деле, в Быт. 1:2 действие Духа обозначено глаголом riḥēf, который, помимо этого места, употребляется в Священном Писании только еще один раз: «Как орел вызывает гнездо свое, носится (yәraḥēf) над птенцами своими, распростирает крылья свои, берет их и носит их на перьях своих» (Втор. 32:11).

Из этого примера мы видим, что глагол riḥēf в самом деле обозначает движения птицы, оберегающей своих птенцов. Если для Ветхого Завета эта форма редка, то в сирийском языке (а это один из арамейских языков) родственный глагол raḥḥef хорошо известен. Дж. Пейн-Смитт в своем словаре приводит примеры, в которых говорится и о курице, оберегающей птенцов, и о священнике, благоговейно обвевающем Святые Дары.

Итак, слово «Дух» — женского рода, и действия Духа в древнееврейском тексте Библии могут обозначаться глаголами, указывающими на материнскую заботу.

В языке Иисуса Христа, проповедовал ли Он на арамейском или еврейском, «Дух», соответственно, тоже был женского рода. Это словоупотребление сохранялось в арамеоязычных христианских общинах. Однако говорить о Боге в женском роде не было принято, и в известных нам сирийских христианских традициях сформировалось правило: слово rūḥā употребляется как существительное женского рода, однако, когда речь идет о Духе Святом, это слово употребляется в мужском роде. Такое же правило было принято и для термина melṯā, означающего «слово»: этот термин женского рода, однако применительно к Слову Божию как Ипостаси Троицы слово melṯā употребляется в мужском роде.

Тем не менее, носители языка не могли не чувствовать той «женственности», которая заложена в слове «Дух». Афраат, сирийский автор IV в. говорил, что у каждого человека есть Бог, Отец Его, и Святой Дух, Матерь его. Обращаясь к монахам и желая утвердить их в безбрачии, Афраат добавлял, что, когда мужчина женится, он оставляет именно этих «Отца и Мать», прилепляясь к своей жене.

Святой Дух именуется небесной Матерью в творениях Макария Великого, о которых давно было замечено, что их автор был носителем арамейского языка. А у Иоанна Дальятского, сирийского автора VIII в., чьи творения переписывались в Лавре Саввы Освященного (и 4 его текста вошли греческий и славянский корпус Исаака Сирина) есть такое удивительное сравнение:

Дух Святой — его Кормилица, и от Его груди он питается Жизнью, и вдыхает Его благоухание себе в услаждение.
(пер. свящ. Александра Полховского)

Иисус постоянно подчеркивал, что Бог — это любящий милосердный Отец. А творения авторов, думавших на языке, близком к языку Христа, напоминают нам: действие Духа Святого, возвещенного Иисусом, — это действие бесконечной материнской любви и заботы.