Читайте предисловие к нашему разделу «Святые Запада» на сайте N.E.W.O.D.

Житие Преподобного Емилиана пустынника и Преподобного Бракхио, аббата

Память 9/22 февраля († 576)

Дух Святой наставляет нас устами Псалмопевца, как небесная наука становилась сутью тех, кто стоит на страже ее, и как ее надо силой усваивать тем, кто ее не соблюдает. “Приимите наказание, да не когда прогневается Господь, и погибнете от пути праведнаго”¹(Пс.2, 12). А о тех, кто ведет себя достодолжно Исаия говорил: “Наказание мира нашего на Немъ”²(Ис. 53, 5). Эта наука вызывает богобоязненность; богобоязненность – начало мудрости; мудрость учит любви к Богу; любовь к Богу возвышает человека над всем земным, она поднимает его на Небо и помещает его в рай, где души блаженных, испив вина нового от лозы жизни, пируют в Царстве Божием.

Необходимо еще, чтобы люди возжелали испить тайны сей лозы, чтобы они могли войти в место блаженств такого дивного обиталища. Если лозы, которые мы видим сейчас, простирают свои ветви, на которых листья и гроздья ягод, так приятно созерцать не только потому, что они приносят нам обильные плоды, но и из-за тени, которой укрывают нас, когда летом жгут нас солнечные лучи; если, более того, мы видим, как они теряют листву и высыхают после того, как в свое время отдали нам свои плоды – насколько сильнее должны бы мы желать того, что есть всегда, никогда не высыхает в летний жар искушений, что даже после того срока, когда и надежда умирает, дает нам все, на что мы уповали и приносит нам радость.

Некоторые так возжаждали этого, что не только отказались от своего богатства, но даже удалились в самую дикую глушь, чтобы напитать жажду своего желания уединенной жизни в молитвах и слезах покаяния. Так сделал и блаженный Емилиан, новый отшельник наших дней.

І.

Сей Емилиан, оставив родителей своих и все имущество, искал уединения в пустыни и удалился в самые глухие места в Понтикьякен в земле Овернь, где, вырубив деревья, расчистил себе небольшое поле, обрабатывал его и выращивал необходимое для жизни. У него был маленький огород, и овощами с него он питался круглый год. Он не имел иных утешений, кроме тех, что давал ему Господь, ибо жили там, кроме него, лишь звери и птицы, каждый день собиравшиеся вокруг раба Божия. Все время свое посвящал он посту и молитве, и никакие земные заботы не могли отвратить его от того, потому что ему нужен был только Господь.

ІІ.

В то время в городе Клермон жил человек по имени Сигивальд, облеченный большой властью, в услужении у которого был юноша по имени Бракхио, что на их языке означает “медвежонок”. Сигивальд поручил этому молодому человеку охотиться на кабанов; с большой сворой собак Бракхио бродил по лесам и, если добывал что-нибудь, то приносил все своему хозяину. Однажды, когда он со своими собаками преследовал огромного кабана, тот влетел на землю около кельи святого Емилиана. Собаки домчались вслед за ним до входа в первую комнату и там вдруг резко остановились, словно их что-то удерживало.

Видя это, Бракхио с изумлением понял, что это вмешательство небесных сил; подойдя к келье Преподобного, он увидел, что кабан без всякого страха стоит пред дверью. Старец вышел поприветствовать Бракхио, обнял его и пригласил садиться. Когда они сели, сказал: “Вижу, что ты, возлюбленное чадо, красиво одет и занят тем, что ведет скорее к погибели души, чем к ее спасению. Прошу тебя, оставь господина, которому служишь здесь, внизу, и последуй за истинным Господом, Творцом неба и земли, Который управляет всем и по Своей воле, власти Которого все подчинено, могущество Которого, как видишь, делает и этого зверя бесстрашным. Знатность твоего хозяина (а это пустое!) да не сделает тебя тщеславным и гордым. Ибо так говорит апостол Павел: “Хваляйся, о Господе да хвалится”³(1Кор. 1, 31), и еще: “Аще бо бых еще человеком угождал, Христов раб не бых убо былъ”⁴(Гал. 1, 10). Подчини себя служению Тому, Кто говорил: “Приидите ко Мне, вси труждающиися и обремененнии, и Аз упокою вы”⁵(Мф. 11, 28), любовь к Кому дает и настоящее, и вечную жизнь. И так Он говорил, если кто оставит все свое нажитое, то “сторицею приимет, и живот вечный наследитъ”⁶(Мф. 19, 29)”.

Пока Старец говорил эти и другие равно достойные слова, кабан, живой и невредимый, скрылся в лесной чаще. Молодой человек ушел от Преподобного, восхищаясь тем, что дикий зверь, на которого он охотился, стал при виде Старца, несмотря на всю свою природную агрессивность, кротким, как ягненок. Перебирая в уме разные мысли и спрашивая себя, что же ему делать – оставить ли мир или продолжать служить ему – он, наконец, тронутый милосердием Господним и побуждаемый (я думаю) молитвой преподобного Емилиана, начал искать какой-нибудь тайный способ перейти в служение Церкви, так как открыто сделать это он боялся из-за своего хозяина.

Тем временем, оставаясь пока мирянином, он начал вставать с постели по два-три раза за ночь, чтобы вознести молитвы Господу. Но он не знал, что говорить, так как не умел читать. Однако, часто видя в молельне буквы, написанные над иконами апостолов и других святых, списал их себе в тетрадку. И поскольку в дом его хозяина постоянно приходили церковнослужители, он подошел к самому молодому из них и спросил, как эти буквы называются, понимая их значение, вдохновляемый Господом, знал, как читать и писать еще до того, как выучил остальные буквы.

После того как Сигивальд умер, Бракхио поспешил к Старцу; проведя с ним два-три года, знал псалтирь наизусть. К Старцу и Бракхио присоединялись и другие монахи.

ІІІ.

Прошло время, истек срок земной жизни, отпущенной Емилиану – он умер в возрасте около девяноста лет и оставил Бракхио своим преемником. Последний, основав монастырь, получил от Раничильды, дочери Сигивальда, несколько участков земли, которые оставил этому монастырю. То были участки леса из полесья Виндиасен. Оставив монастырь, Бракхио пришел в Тур, где построил молельни и основал еще два монастыря.

Однажды пришли несколько пилигримов, несших мощи святых, которые возложили на алтарь базилики святителя Мартина Турского, а на следующий день они должны были уходить. Около полуночи аббат Бракхио, служивший там всенощную, заметил огромный огненный шар, который отошел от мощей и поднялся, все вокруг ярко освещая, к своду храма. Это, несомненно, было нечто Божественное, но среди всех присутствующих там он один видел это. После того он вернулся в Овернь в свой первый монастырь, пробыл там пять лет, опять вернулся в Тур, где назначил в основанные им монастыри аббатов, и снова возвратился в Овернь.

Живя в своей старой келье, он был занят восстановлением в монастыре Манатенс устава, который по небрежению аббата очень плохо выполнялся. Он ввел чистейшую жизнь и мужественно принуждал и других хранить целомудрие. Речь его была мягкой, поведение вежливым, но по отношению к нарушителям устава был он так суров, что про него некоторые думали, что он жестокий человек. Что касается пощения, всенощных, благотворительности, то здесь он достиг совершенства.

Когда приближалось время его смерти, он видел сон, как сам рассказывал о том блаженному епископу Авиту, в котором он был перенесен на небо и предстал пред Господом. Там видел херувима и серафима, которые осеняли Господа и, открыв книгу, указывали пророку Исайе, какие слова он должен был произносить, а ангельский хор, окружавший Престол Господний, оглашал в это время небеса своими восхвалениями. И когда он в благоговении созерцал все это, проснулся. Внимательно обдумав свой сон, понял, что Господь возвещал ему конец его жизни. Тогда он сказал аббату, которого поставил управлять монастырем: “Место у реки, где я собирался поставить часовню, очень дивное. Прошу тебя выполнить мое желание: останки мои отнести туда”.

Когда он умер, похоронили его в молельне его собственной кельи. Когда же аббат пожелал выполнить просьбу Преподобного, то в том месте, по воле Божией, он нашел подготовленную известь и фундамент как раз такого размера, какой был нужен. Потом, когда дело было сделано, он вскрыл могилу аббата Бракхио, чье тело было найдено таким, словно похоронили его только вчера. И так, через два года после его смерти монахи, его ученики, с великой радостью обрели его мощи и перенесли их на это место.

Примечания

Преп. Бракхио преставился 9 февраля 576 года. Святитель Григорий знал его лично и из его собственных уст слышал рассказанную выше историю о чудесном огненном шаре, как он рассказывает в “Славе исповедников”, гл. 39.

Герцог Сигивальд упоминается в “Истории франков” свят. Григория (книга III, глл. 6, 13 и 23). О был убит королем Феодориком.

Монастырь Манатенс существовал в аббатстве Менат до Французской революции. Он был в 17 километрах от Пуансо, первого места преп. Бракхио.

Преп. Бракхио присоединился к преп. Емилиану в 534 году.

(продолжение следует)