О мирской печали, печали ради Бога и человеческом утешении
Митрополит Лимасольский Афанасий. Толкование на 2 Кор. 7: 5–13
«Ибо, когда пришли мы в Македонию, плоть наша не имела никакого покоя, но мы были стеснены отовсюду: отвне – нападения, внутри – страхи. Но Бог, утешающий смиренных, утешил нас прибытием Тита, и не только прибытием его, но и утешением, которым он утешался о вас, пересказывая нам о вашем усердии, о вашем плаче, о вашей ревности по мне, так что я еще более обрадовался».
(2 Кор. 7: 5–8)
Не может человек претерпевать скорбь и не печалиться. И даже святые апостолы, как вы видите, были «стеснены отовсюду». Сам Господь попустил случиться этим скорбям, чтобы апостолы могли всегда иметь благодать Божию в своих сердцах. Когда мы слышим, что и апостолам приходилось терпеть скорби, это может стать нам утешением во время наших скорбей.
«Отвне – нападения, внутри – страхи». Здесь апостол Павел отмечает, что происходят нападения на Церковь извне, т.е. на нас нападают те, кто вне Церкви – еретики, иноверцы и многие другие темные силы. Но также, он говорит, есть и внутренние страхи, внутренние опасности, т.е. то, что происходит между нами, христианами. Ведь Церковь составляют не только священники и епископы, но все мы вместе – и миряне, и клирики – составляем Церковь. Таким образом, между нами существуют «страхи», которые нас терзают, нас огорчают, создают между нами проблемы. Часто мы спрашиваем: «Что происходит с Церковью? Что будет дальше?», ‒ но мы не можем ответить на этот вопрос, поэтому молчим и предаем все в руки Божии.
Человеческое утешение
«Но Бог, утешающий смиренных, утешил нас прибытием Тита», ‒ говорит далее апостол. Бог нас утешает, а не люди. При всем этом, однако, люди тоже могут дать нам утешение. И вот здесь апостол говорит, что «Бог утешил нас прибытием Тита». Тит был любимым учеником апостола Павла, который в дальнейшем стал епископом на острове Крит. Он пошел и встретил апостола Павла, и тот ощутил большое утешение благодаря присутствию Тита. Кто-нибудь спросит, неужели такой великий апостол нуждался в человеческом утешении? И тем не менее, как видите, нуждался.
Человеческое утешение важно, оно необходимо. Мы, люди, нуждаемся в утешении от людей. Как Христос, когда был на Кресте и захотел пить, не нашелся ни один человек, который дал бы Ему это малое утешение.
Мы должны помнить об этом вот по какой причине. В нашей жизни может настать такой момент, когда и мы сами будем нуждаться в человеческом утешении или кому-то понадобится наше утешение.
Нам нужно знать, что недостаточно просто сказать: «Я молюсь за тебя», но необходимо посмотреть, как мы можем утешить этого человека практически. В одном из своих посланий апостол Павел говорит: если кто-нибудь придет к тебе и скажет, что он голодает, неужели ты просто скажешь ему: «Ладно, иди, я помолюсь за тебя, чтобы Бог тебя накормил»? Молитва, конечно, ‒ это хорошо, но одной молитвой человек сыт не будет, поэтому нужно утешить человека и на деле. Мы должны быть утешителями для своих братьев, и тогда Бог утешит и нас, когда мы будем в этом нуждаться. И даже когда утешения от людей нет (как бы жестоко это ни звучало, но такие ситуации могут случиться), тогда Бог утешает нас Своей силой и Своим присутствием.
Был один священник, к которому пришел другой священник и попросил его о помощи. Тот же сказал ему: «Слушай, отче, я не могу тебе помочь, но я отслужу молебен, чтобы тебе помог Господь, который больше, чем я, и у Него больше силы, чтобы тебя утешить». Священник, бывший в нужде, принял эти слова и молча ушел к себе. Прошло два года. Пришла нужда к иерею, который отслужил молебен. Пошел он к тому священнику и попросил о помощи. Он ему ответил: «Теперь я отслужу для тебя молебен».
Молебен, конечно, дело хорошее, но утешение должно быть ощутимым. Если человек нуждается в помощи, эта помощь должна быть осязаемой. Недостаточно просто молитвы, которую видим только мы и Бог, но не видят другие люди. Конечно, так часто поступали святые, но они это делали, потому что у них не было возможности сделать что-то еще. Мы же, которые имеем возможность помочь другому человеку, должны это делать через практическое проявление помощи. Так и здесь, апостол Павел был утешен Богом через присутствие Тита.
Помню, как однажды, будучи в Катунках, мы общались со святым Ефремом Катунакским, и он сказал: «Я устал, мне бы хотелось пойти в келью Моноксилит, сменить немного обстановку, сменить картинку, а то здесь я вижу только скалы». Тогда это произвело на меня сильное впечатление: такой великий святой, исихаст, образец умной молитвы, хочет пойти и увидеть что-то другое… И тем не менее в таких людях также присутствовали обычные человеческие желания.
Был у меня один друг, пустынник, ушедший жить в пустыню Капсалы, где пребывал в совершенном одиночестве. Как-то зимой, когда выпало очень много снега, возникли трудности в передвижениях ‒ и все пустынники оказались абсолютно изолированными от других людей. Так вот этот пустынник сказал: «Если бы тут со мной был хотя бы маленький котик, это было бы мне утешением». И через некоторое время он услышал мяуканье за дверью. Так Господь утешил его.
Как мы видим, обычные человеческие желания не чужды даже святым и другим великим церковным личностям. Все они так же нуждаются в простом человеческом утешении, чтобы, когда другие люди обратятся к ним за помощью, они могли понять этих людей и помочь им.
Апостол Павел говорит, что они были утешены не только тем, что Тит был рядом, но еще и тем, что Тит принес хорошие новости. Он сказал, что у христиан из Коринфа теперь все хорошо и что они были в большом волнении за апостола. Они плакали и просили Бога, чтобы Он помог ему. Апостол Павел сказал им, что он рад тому усердию, которое они проявили в молитве за него. Святой апостол Павел, конечно же, не нуждался в этом усердии со стороны коринфян, но сами христиане нуждались в этом, чтобы сохранить связь со своим духовным отцом. Наши духовные отцы радуются, когда видят, что мы их любим, не потому что им нужно, чтобы мы их любили, а потому что видят, что мы от этого получаем духовную пользу.
«Посему, если я опечалил вас посланием, не жалею, хотя и пожалел было». Апостол Павел написал некое послание к коринфянам, где поругал их, а потом расстроился, что поругал. Скорее всего, это письмо не сохранилось, или, возможно, речь идет о 1-м послании к коринфянам. Апостол говорит, что не жалеет, что огорчил их, ведь он относился к ним по-отечески. Отец или учитель может огорчить своих детей, ограничивая их, чтобы они стали хорошими учениками, хорошими детьми, хорошими людьми для общества. Но, как бы там ни было, огорчаются и те, кто это огорчение принес.
«…Ибо вижу, что послание то опечалило вас, впрочем на время». Апостол говорит, что его послание к коринфянам огорчило их всех лишь на время, а не навечно, ведь все временное проходит. Мы можем огорчаться ненадолго, но потом радоваться вечно. Или можем радоваться, находясь в грехе, временном и преходящем, а потом будем скорбеть вечно, потому что окажемся в разлуке с Богом.
«Теперь радуюсь не потому, что вы опечалились, но что вы опечалились к покаянию». Такова печаль, приводящая к Богу. В этом заключается разница печали этого мира от печали, которая приближает человека к Богу, приводит человека к жизни вечной.
Мирская печаль убивает нас. Она рождается от нашего эгоизма, от бесконечных вопросов «почему?». В то время как смиренный человек скажет: «Ладно, я совершил столько ошибок, я немощен, грешен и ничтожен, ничего хорошего я от себя не жду и прошу лишь у Бога прощения, смирения и покаяния». Такой человек, даже если скорбит, будет иметь внутри себя утешение, тогда как мирская печаль приведет нас к отчаянию, унынию и нервозному состоянию. В такой печали нет радости. Как-то мы спросили у старца Паисия, в чем разница, и он нам ответил: «Мирская печаль заключает в себе тьму, а печаль от Бога имеет внутри свет». Это может быть большая скорбь, но в ней будет свет и утешение, она принесет человеку мир.
«…ибо опечалились ради Бога, так что нисколько не понесли от нас вреда. Ибо печаль ради Бога производит неизменное покаяние ко спасению, а печаль мирская производит смерть». Эти слова вам нужно хорошо запомнить. Печаль ради Бога приносит человеку радость, покаяние, спасение, избавление, мир, спокойствие. Человек плачет, скорбит, печалится и страдает из-за своего положения и из-за своих грехов, но внутри имеет радость. Это то, что святые отцы называют «радостопечалие»: радость и печаль вместе. Тогда как «печаль мирская производит смерть».
Мирская печаль убивает душу человека, поэтому человек заболевает, его нервная система истощается, он теряет разум и начинает творить нехорошие вещи. Поэтому мы должны с осторожностью относиться к мирской печали, ведь она заводит нас в тупик и не дает никакого утешения. Есть люди, которые причинили себе много вреда и много измучались из-за этой мирской печали. Я сейчас не имею ввиду людей с медицинскими проблемами, но тех, кто страдает от своего эгоизма, кто не принимает того факта, что они просто люди и могут совершать ошибки.
Это большое дело ‒ суметь сказать: «Я всего лишь человек и совершаю ошибки, но я каюсь в них и прошу Бога простить меня».
Как человек может избежать этой мирской печали?
Человек должен жить духовной жизнью, научиться молиться, читать жития святых, искренне исповедоваться и принимать участие в таинствах Церкви, потому что таинства лечат душу человека, спасают его от мирской печали и дают печаль ради Бога, которая приводит к спасению. Таким образом человек обретает утешение. Когда мы исповедуемся, мы очищаем свою душу, благодать Божия поселяется в нашем сердце, утешается вся наша душа и все наше существование.
Сегодня эта мирская печаль представляет собой большую проблему во всем мире, потому что у людей не хватает сил это выдержать и оттого они впадают в уныние и сильно мучаются. Однако я думаю, что постепенно, человек может изменить свою мирскую печаль на печаль ради Бога и обрести в своей душе мир. Я еще раз повторю, что это не касается медицинских случаев, когда ставится диагноз «депрессия», потому что это разные вещи с той печалью, о которой говорит апостол Павел. Депрессия в медицинском понимании предполагает медицинский подход к лечению данной болезни. А вот мирская печаль, которая излечивается Святым Духом, ‒ это из области духовной.
Здесь апостол говорит, что печаль ради Бога принесла коринфянам добрые результаты, что человек, который печалится ради Бога, имеет ревность по Боге, его не обуревает уныние, и он не говорит: «Я ничего не буду делать, ничего хорошего я не жду и никого не хочу видеть!» ‒ но он говорит: «Я сделаю что-нибудь для Бога, я буду больше молиться, я буду больше подвизаться, я буду иметь усердие в молитве и покаянии». Здесь необходимо усердие от человека, и если человек будет поступать таким образом, он будет иметь благодать Божию в своем сердце. Итак, вот эта печаль, которая происходит по Божьей воле, посмотрите, какое усердие вам дала, какую потребность в извинениях в вас вызвало, какое негодование, какой страх о последствиях, какое желание меня увидеть, какую ревность, какое желание наказания зла, ‒ обращается апостол Павел к коринфянам.
Разня мера.
Это важно знать родителям и наставникам: когда мы делаем что-либо по отношению к нашим детям, духовным чадам или ученикам, то надо всегда рассуждать, какой результат это принесет. Хороший или плохой? Это поможет нашим детям стать лучше, стать более сознательными, более смиренными и более усердными? Или приведет к обратным результатам?
Мы должны не просто говорить правильные слова, но думать, к чему это должно привести, ибо рассуждение, как мы уже говорили раньше, ‒ это самая великая из всех добродетелей.
Рассуждение предполагает, что даже когда мы творим добро, мы должны совершать его правильным способом. Допустим, мы хотим сделать человеку замечание, которое будет ему во благо. Если мы не сможем сказать его с добром, то вся эта затея может обернуться злом. Поэтому мы всегда должны взвешивать результаты и понимать, что другой человек имеет свою меру.
Два вида утешения
Когда нет человеческого присутствия, есть Божие присутствие. Поэтому святые предпочитали не иметь человеческого утешения, но иметь Бога, присутствующего в их жизни. Правда, это очень трудно и требует много терпения и подвига.
Жил на Афоне один румынский монах-старичок. И пришел он как-то к нам в монастырь Кутлумуш, где я пробыл два года и имел послушание привратника. Он жил в пустыне и всегда приходил голодный. Был он небольшого роста, сгорбленный, с котомкой за спиной и всегда пешком. И вот приходит он как-то к нам в монастырь, я его спрашиваю: «Геронда Сергий, как поживаешь?» ‒ Он отвечает: «Хочу есть». Я, чтобы подтрунить над ним немного, говорю: «У нас нет еды». ‒ А он мне: «Ничего страшного, если есть – хорошо, если нет – еще лучше». Тем самым он хотел нам сказать: «Если у вас есть еда и вы можете ее дать мне поесть, вы хорошо сделаете, вы утешите меня по-человечески, но, если у вас нет, и вы не дадите мне поесть, и я останусь голодным, ‒ это еще лучше, потому что тогда меня утешит Сам Господь Бог». Такие люди имели надежду на Бога.
Но как бы там ни было, мы простые люди ‒ и мы нуждаемся в человеческом утешении. Поэтому я еще раз вам повторю, чтобы мы не лишали наших ближних того утешения, которое можем им дать. Возможно, мы можем утешить кого-то, посетив его, поддержав добрым словом или выразив сочувствие и понимание.
Нужно показать человеку, что вы его понимаете, а не просто говорить то, что человек, например, не готов принять в тот момент. Ведь насколько бы духовным ни было то, что вы скажете, если человек не имеет тех необходимых духовных сил, чтобы вас услышать, ему будет тяжело это слушать. Он может отвергнуть то, что вы говорите, или даже отвернуться от Бога, потому что в этот момент он не готов слушать твои духовные слова.
Когда я поехал учиться в Салоники, мне было 18 лет. Климат там очень отличается от климата на Кипре: холод, влажность. Я всегда был любителем поесть, и в том климате мне особенно хотелось есть, и я всегда был голодным. Там я встретил одного очень хорошего духовника, но он был аскетом. Жили мы все вместе в общежитии «Святая Феодора», и вот я спрашиваю его: «Отче, что у нас сегодня на ужин?» ‒ А он мне говорит: «Скушай йогуртик». Где же мне насытиться одним «йогуртиком», мне нужен был целый таз еды. Я ему говорю: «Отче, я так долго не протяну на одном йогурте», ‒ он же мне: «Один йогуртик». Через две недели я распрощался с этим духовником, потому что он не понимал, что я все время ходил голодный.
Потом я нашел другого духовника, который был еще к тому же и врачом по образованию, полковником и вообще очень опытным пожилым человеком. И вот когда он меня видел, он всегда спрашивал: «Хороший мой, ты ел сегодня?» ‒ «Нет, геронда, не ел», ‒ отвечал я ему. ‒ «Иди поешь», ‒ тогда говорил он мне и давал деньги, чтобы я пошел в столовую возле храма и поел. Или иногда, когда мы приходили к нему на исповедь и ждали в очереди, он выходил, давал деньги и посылал кого-нибудь за пирогами, чтобы мы подкрепились, пока ждем. Он нас понимал. И несмотря на то, что и он был аскетом, он понимал, что мы в возрасте 18 лет хотели есть.
И, напротив, тот другой старец-аскет, который не понимал нас, остался один, потому что мы все ушли от него. Он тогда еще жаловался, что мы не приходим к нему исповедоваться. Но как мы могли ходить к нему, если он нас не понимал? Когда мы жили некоторое время вместе со старцем Паисием в Капсале, то он также ничего не ел, но поскольку знал, что я люблю поесть, то говорил мне: «Иди сходи в монастырь Ставроникита и приходи обратно». Ставроникита был рядом с его каливой, примерно полчаса пешком. Поскольку у него самого не было для нас еды, он посылал нас в соседний монастырь.
Поэтому очень важно показать человеку, что вы его понимаете. Если вы хотите утешить человека, но вместо того, чтобы показать, что вы понимаете его тяжелое положение, начинаете его поучать, то он вряд будет утешен вами.
Мы видели, как поступали наши святые старцы. Когда в нашем братстве случились трудности, мы пошли к старцу Эмилиану Симонопетриту, и он нас выслушал очень внимательно, хотя наш вопрос не был особо серьезным, как мне это видится теперь. То, что произвело на нас тогда впечатление, это реакция старца, который не сказал нашему старцу: «Геронда, молитесь, и Бог поможет, все пройдет». Он же ответил: «Геронда, у вас действительно тяжелое положение». И мы увидели, что он действительно понял нас. Тогда он нам подсказал, как решить наш вопрос.
Эмпатия
Как-то я поехал в больницу (здесь, в Лимасоле) в отделение скорой помощи и увидел там одного дедушку, стонущего: «Больно мне, больно мне». Был там рядом врач, и он сказал мне: «Не обращайте внимания, у него ничего серьезного». Я тогда подошел к нему и спросил: «Дедушка, что у тебя болит?» ‒ «Мне очень плохо», ‒ ответил он мне. ‒ «Ничего, пройдет», ‒ сказал я ему. ‒ «Ах, пройдет говоришь? Так вот когда сам заболеешь, тогда и узнаешь». В тот момент я понял, что даже если этот человек выдумал свое страдание, но он ведь все равно мучался, и он правильно мне ответил: когда заболеешь сам, тогда уже не будешь так говорить.
Поэтому сегодня психологи часто употребляют один очень модный термин – эмпатия, которая есть не что иное, как то, о чем говорят наши святые отцы: полюбить ближнего как самого себя, т.е. встать на место другого человека, когда его боль ‒ твоя боль.
Вчера к нам в митрополию пришел мальчик и плакал, что у него украли велосипед. Для нас ‒ это ерунда. Для мальчика ‒ это большая трагедия, потому что он боялся идти домой и признаться отцу, что у него украли велосипед. Подарив ему новый велосипед, мы помогли ему и утешили. Но если бы мы стали говорить ему: «Ну что ты плачешь из-за такой ерунды, это всего лишь вещь, зачем думать о материальном?» ‒ он бы обиделся на нас и ушел. Он бы сказал, что мы его не понимаем. Тогда как святые очень хорошо понимали людей и не пренебрегали их проблемами, не говорили: «Что ты мне рассказываешь всякую чепуху?», «Не думай об этом» и т.д., как мы обычно говорим людям.
