«Неэмоциональные» метания

«Божья забота не может не умилять. Но чудеса – не то, что стоит планировать. Господь – мудрый Учитель, он не торопится решать за нас задачки, которые нам по плечу».
(М. Чебан)

Нейтральный по нравственной окраске инструмент

Дорогой друг! Ты спрашиваешь меня о «метаниях между служением Богу и зарабатыванием денег». Каждое слово в этом вопросе достойно пристального внимания, но особенно меня зацепило слово «метания». Сколько же в нём чувственной поэтичности, нравственной агонии и драматичного поиска! И как это (в моей субъективной реальности) противоположно весьма любопытному, но сухому и деловому «деньги». Поэтому позволь мне разделить твой вопрос на две части и рассказать об этих явлениях отдельно.

Большую часть жизни я думала, что деньги – это про логику и математику. Это наивное предположение объяснялось моим жизненным опытом. Папа – физик-ядерщик – работал на большом предприятии и каждый месяц получал какую-то стабильную зарплату. Часть этой зарплаты тратилась на весёлую многодетную жизнь, а часть – откладывалась на большие цели и подушку безопасности. Как и в какой форме это происходило, я, в силу детского возраста, не задумывалась, но всегда знала: на важное у папы деньги есть.

«Важным» в нашей семье называлось здоровье и образование, поэтому всё, что способствовало нашему духовному и физическому развитию – кружки, поездки, стоматологи, спортивный инвентарь, музыкальные инструменты, книги, – спонсировалось без вопросов. Неважное – предметы роскоши, пятая по счёту кофточка, воздушные шарики в парке и прочие «вкусняшки» – тоже иногда случалось, но совместно признавалось чем-то необязательным.

Всю жизнь я думала, что достойное пропитание трудящегося зависит от его усилий. Что деньги – нейтральный по нравственной окраске инструмент, которым надо научиться грамотно пользоваться. Что ценник в магазине сообщает мне конечную информацию, а потому нет смысла жаловаться на дороговизну, надо просто решить: беру или не беру, могу заплатить или не могу, это «важное» или «вкусняшка».

Одним словом, я оказалась совершенно не готова к рынкам, на которых отсутствуют ценники и присутствует темпераментное «толко для тэбя, мая красавица, килограмм клубныки за 200 рублэй» и к финансовым взаимоотношениям внутри Церкви, которые не про логику и математику, а про чувства и литературу

Эмоциональная непредсказуемость

Деньги как эмоция хорошо изображены у Достоевского. Это и Настасья Филипповна, которая широким жестом сжигает миллионы в горящей печке, и Свидригайлов, который в предсамоубийственном безумии жертвует сиротам Мармеладовым своё состояние, и рулетка, которая в одно мгновение может вырвать тебя из нищеты. Деловые, успешные, финансово-грамотные персонажи – старуха-процентщица, Лужин и многие другие – неизменно попадают в разряд примитивно-отрицательных и приземлённых.

Зная жизненный опыт писателя, всё это можно понять и простить, но брать за обязательный для всех эталон всё-таки не стоит.

В церковной среде нередко происходит что-то похожее, эмоционально-непредсказуемое. Взять хотя бы присутствующе-отсутствующий ценник, который плохо, что есть, плохо, что нет, плохо, что такой. Или околоцерковных нищих, протягивающих тебе трясущуюся грязную руку. Или деньги за требы из рук в руки, глаза в глаза, со словами благодарности или просьбы.

Чисто физически: есть очень большая разница между смской «Перевод 50000 от Ивана Ивановича» и теми же пятидесятью тысячами в виде плотной стопки сотенных купюр. Чисто психологически: одно дело заплатить 1000 рублей в кассу Пятёрочки, и другое – дать эту тысячу конкретному кассиру. Первое – деловое и безличное, второе – очень даже личное, с каким-то отношением, с каким-то чувством: жалостью, симпатией, раздражением, высокомерием или желанием подлизаться.

Одна из эмоций, неразрывно связанных с деньгами, – стыд. Говорить о них стыдно, иметь их стыдно, не хотеть делиться ими стыдно. И вообще, «Иуда злочестивый, сребролюбием недуговав», а настоящий христианин всё, что имеет, должен продать, раздать нищим, и тогда-то будет иметь сокровище на небесах. Такая форма святости имеет место, но есть одно «но»: мы можем требовать святость от себя, но не навязывать её другим. Мы не можем насильно насаждать в близких добродетели смирения (я тебя палкой по голове, а ты смиряйся) или нестяжания (я у тебя всё отниму, а ты радуйся). Дверь человеческого сердца открывается изнутри, и даже всесильный Бог не взламывает её снаружи.

Благотворительность может быть исключительно чем-то добровольным, от внутреннего избытка. Человек, приходящий на клирос, должен получать конкретную информацию: «У нас поют бесплатно», «у нас платят 1000 рублей за выход», «у нас нет фиксированной оплаты, но иногда бывают небольшие продуктовые и денежные поощрения».

Ситуация «ты спой, а там посмотрим» – нечестная. Особенно если ты спел, спросил про деньги, и тебе говорят: «Фу, какой ты меркантильный. Это же храм Божий, для тебя должно быть счастьем и честью служить в таком месте». Во многих людях есть желание служить «просто так»: петь, помогать в трапезной, мыть пол, проводить занятия с детьми.

Но это возможно, когда выполнены основные обязанности: семья обеспечена важным (для каждого это «важное» расшифровывается по-своему), а подчинённые получили свои зарплаты.

«Фольклорные чудеса»

Церковный фольклор наполнен историями о том, как «одному батюшке нечем было кормить детей, и именно в эту минуту тайный благодетель прислал грузовик с продуктами». Такие рассказы вызывают во мне смешанные чувства, как и любые рассказы о чудесах. С одной стороны, такое действительно случается, и эта Божья забота не может не умилять. Но чудеса – не то, что стоит планировать. Господь – мудрый Учитель, он не торопится решать за нас задачки, которые нам по плечу. Он помогает, когда мы сделали всё что могли, но сил и мудрости чуть-чуть не хватило.

Да, Бог подстраховывает, но для начала хорошо бы освоить основы финансовой грамотности и перестать брать неоправданные кредиты. Да, Бог подстраховывает, но никогда не помешает спросить себя: проявил ли я ответственность за тех, кого приручил?

Каждый Иосиф, знающий о наступающем голоде, запасает мешки с зерном. Но одна из сложностей планирования в жизни священника – финансовые переменные под названием «требы» и «пожертвования». Хорошо, если у священника есть фиксированная зарплата, которой хватает на жизнь, но, к сожалению, чем дальше от больших городов, тем фантастичней звучит это «если».

Пока что я не очень понимаю, что делать с этими и многими другими эмоциональностями в неэмоциональной сфере. Тем, у кого есть выбор, я бы сказала: «Пусть основной источник семейного дохода будет на светской работе, а деньги от церковного служения будут подработкой». Потому что, к сожалению, в современной реальности так проще.

Потому что, к сожалению, «православный» очень часто синонимичен слову «некачественный». Потому что, к сожалению, речь о достойной оплате достойного труда идёт не так часто, как хотелось бы.

Но даже если выбора нет или он сделан в пользу работы в храме, про деньги надо что-то рационально (или как-то иначе) решить и поступать согласно этому решению. Например, «я подаю 100 рублей любому нищему, не пахнущему алкоголем» или «я не даю деньги нищим, а перечисляю N-ную сумму в благотворительный фонд», «все спонтанные деньги за неожиданные службы я откладываю на большие цели» или «мой эталон – Иоанн Кронштадтский, я живу одним днём и верю, что завтра Господь пошлёт манну небесную или рыбу с статиром внутри» . В последнем случае лучше заранее поговорить со своей невестой потому что базовые решения о совместной жизни честно принимать на берегу.

Как начало такого диалога я могу посоветовать прекрасный фильм «Джузеппе Москати: Исцеляющая любовь» об итальянском враче, причисленном к лику святых католической церковью.

Метания

В общем, с деньгами в Церкви, да и за её пределами, всё сложно. Но, мне кажется, это вопрос не нравственных метаний, а отсутствия этикета и договорённости. Метания – это про выбор между «правильно» и «неправильно», а деньги в этой истории участвуют на правах декорации.

Когда человек знает, как поступить правильно, то никаких терзаний обычно нет. Например, регенту дали конверт с благодарностью «за умилительное пение». Очевидный выбор – разделить гонорар с хористами – может быть омрачён приступом жадности, но всё-таки это не про метания. Метания – когда совесть говорит одно, а социум или начальство – другое.

Метания – это когда параллельно существуют два противоположных логически аргументированных мнения, а совесть молчит и отказывается присоединяться к какому-либо из них. Метания – это когда твои ценности противоречат друг другу и тебе приходится выбирать какую-то одну.

Например, правильно ли совершать таинства над неверующими людьми? Ну, то есть приходит в храм обычная среднестатистическая семья.
– Вы в Бога верите?
– В душе¹.
– А зачем хотите крестить ребёнка?
– Часто болеет, батюшка. И чтоб не сглазили.

Есть священники, которые считают такое крещение профанацией таинства, им кажется, что такие люди хотят купить Бога, желательно бесплатно, ну или хотя бы по цене шоколадки за 30 рублей. А есть священники, которые отменяют предписанные огласительные беседы, лишь бы совершить таинство, потому что «вдруг это будет их первым шагом ко Христу».

Кто из них прав?

Правильно читать канон на 14, потому что так написано в Типиконе, или на 4, потому что у стариков болят ноги, а семейные люди хотят провести субботний вечер в домашнем кругу? Правильно совершать молебен после литургии, потому что это радует местных бабушек, или не совершать, потому что это противоречит догматическому смыслу богослужения

«Правильно», «неправильно», важные неважности…

Знаешь, друг, чем больше я смотрю на это всё, тем отчётливей понимаю, что должно быть и то, и другое. И монастырский приход, где строгие прихожанки радуются длинным службам и возложенным на их плечи епитимьям. И молодёжный приход, где подростки читают на концертах «христианский рэп» и дружной толпой заговляются в KFC. И приход семейный, где крик младенцев и случайно закатившийся в алтарь попрыгунчик расшифровывается как «Бог посетил».

Потому что звезда от звезды разнится во славе, и главное – найти своё созвездие.

Какое же это счастье – служить там, где ты нужен, и тем, что тебе дано. Служить и не испытывать нравственных метаний, потому что каждое послушание – в радость. Служить и не думать о деньгах, потому что на важное хватает, а остального и не нужно, ведь жизнь и так полна до краёв предвосхищением Царства Небесного.

(Мария Чебан)